Ой, зайчатки. Вы размножаетесь как коровы. А кто о детях подумал? Мне папаша передал БАР. Вот и все наследство.
Зайчатки, дети рано или поздно умрут - мы все умираем. Не надо награждать невинных младенцев диагнозами.

а мы будем рожать детей, наслаждаться жизнью, воспитывать их

И даже что души там, в нематериальном мире, в огромной очереди стоят, чтобы воплотиться и исправить ошибки прошлых жизней.

И даже что души там, в нематериальном мире, в огромной очереди стоят, чтобы воплотиться и исправить ошибки прошлых жизней.

А если это собственное желание души - стать душой иного качества, а для этого нужно пройти определённые испытания.

богатый будешь или долго жить?

Можно такой вопрос тебе задать, у твоей половинки детей не было до встречи с тобой?

наверно третье

предполагается, что после встречи со мной они появились что ли...

Свои дети у нее есть? как у вас отношения? вот, что я хотел спросить, и большие ли?

Дети большие уже

в жизни конечно есть и хорошее… но вы не понимаете насколько плохим может быть плохое и стоит ли это хорошее всей этой боли.

вы просто не осознаете масштаб страданий, если бы жизнь измерялась шкалой страдания

У самого дети,

Теперь никому не рожать, потому что я знаю, насколько сильно человек может страдать?

не его.

а вы не понимаете, насколько хорошим может быть хорошее и что минуты чистого незамутненного счастья стоят любой боли, которая ради них заплачена или будет заплачена.

Посмотрел бы я на вас, когда на ваших глазах... кого-то вам близкого

В тот момент, когда человек начинает задумываться о смысле и ценности жизни, можно начинать считать его больным. (с)

Вы согласны, что бы ради счастья всего человечества, лично вашего любимого ребенка резали на кусочки по частям без анестезии, с целью причинить ему, как можно больше мучений, такова история человечества

Мне значит нельзя вплетать домыслы, а у самого дичайшие фантазии - чтобы мать сама согласилась с радостью на благо всего человечества. Или чтобы её поставили перед таким выбором.

Наличие страданий — зло.

Наличие удовольствий — благо.

Отсутствие страданий — благо, даже если это благо не испытывается кем бы то ни было.

Отсутствие удовольствий не есть зло, если не существует того, для кого данное отсутствие удовольствий является потерей.

или мне плевать на всех, но чтобы мне чай пить

Может еще скажешь что у Достоевского были идеи искоренить человечество

Эту бедную пятилетнюю девочку эти образованные родители подвергали всевозможным истязаниям. Они били, секли, пинали ее ногами, не зная сами за что, обратили всё тело ее в синяки; наконец дошли и до высшей утонченности: в холод, в мороз запирали ее на всю ночь в отхожее место, и за то, что она не просилась ночью (как будто пятилетний ребенок, спящий своим ангельским крепким сном, еще может в эти лета научиться проситься), — за это обмазывали ей всё лицо ее калом и заставляли ее есть этот кал, и это мать, мать заставляла! И эта мать могла спать, когда ночью слышались стоны бедного ребеночка, запертого в подлом месте! Понимаешь ли ты это, когда маленькое, существо, ещё не умеющее даже осмыслить, что с ним делается, бьёт себя в подлом месте, в темноте и в холоде, крошечным своим кулачком в надорванную грудку и плачет своими кровавыми, незлобивыми, кроткими слёзками к „боженьке“, чтобы тот защитил его, — понимаешь ли ты эту ахинею, друг мой и брат мой, послушник ты мой божий и смиренный, понимаешь ли ты, для чего эта ахинея так нужна и создана! Без неё, говорят, и пробыть бы не мог, человек на земле, ибо не познал бы добра и зла. Для чего познавать это чёртово добро и зло, когда это столько стоит? Да весь мир познания не стоит тогда этих слёзок ребёночка к „боженьке“… Пока ещё время, спешу оградить себя, а потому от высшей гармонии совершенно отказываюсь. Не стоит она слезинки хотя бы одного только того замученного ребёнка, который бил себя кулачонком в грудь и молился в зловонной конуре неискуплёнными слезами своими к „боженьке“!»

Ф. М. Достоевский. «Братья Карамазовы»

Vorna, какая ты начитанная , мне прям стыдно

и за 7 лет жизни с девушкой оно не появилось

а девушка как к этому относится?

а наверн уже никак не относится..??(

а вы не понимаете, насколько хорошим может быть хорошее и что минуты чистого незамутненного счастья стоят любой боли, которая ради них заплачена или будет заплачена. Понимаете, нет счастья без несчастья - всё познается в сравнении. Чтобы жить нужно иметь мужество, а мужество в том, чтобы принять свою судьбу, судьбу своих детей и близких такой, какой она будет.

самые интенсивные удовольствия краткосрочны, тогда как самые худшие виды боли могут быть гораздо более длительными; существует хроническая боль, но не существует хронического удовольствия; самые худшие виды боли (например, пытки) более интенсивны, чем интенсивность самых лучших удовольствий (например, удовольствия от оргазма).

отказ от деторождения этически более предпочтителен, поскольку в итоге не будет существовать субъекта испытывающего страдание или отсутствие удовольствий. Лишение удовольствий неэтично только по отношению к тому субъекту, который испытывает потребность в этом удовольствии, т.е. только по отношению к существующему субъекту. В это же время потребность в отсутствии страданий в некотором роде предшествует нашему рождению, в том числе и потому, что страданий в целом больше и они более ощутимы в этой жизни, чем удовольствия. Это тоже, в общем-то, устоявшийся факт, который многие отрицают исключительно из-за всевозможных когнитивных искажений вроде принципа Поллианны.

ну осознаю я этот масштаб, а депры у меня с такой витальной тоской и душевной болью, что хоть на стены вой. И что? Теперь никому не рожать, потому что я знаю, насколько сильно человек может страдать?

Рождение – главное из несчастий, случающееся с человеком; именно за ним, как траурная процессия, в его жизни двигаются уже все остальные, какие только возможны на свете.

Жизнь – всегда непрошеный подарок случайности, иногда - случайности нелепой. Подарок без изначального смысла; наделение смыслом вменяется Бытием в обязанность одаряемому в качестве единственно возможного способа жить.

Обнаруженный смысл в жизни, фундаментальный или поверхностный – наш ответ нам самим, зачем мы готовы терпеть то, что терпим, выносить то, что выносим, оправдывать то, перед чем, как перед фактом, мы поставлены судьбой.

В конечном итоге, оправдывать неоправдываемое – смерть как неизбежное последствие принудительного получения подарка - жизни…

…Смерть как наказание за жизнь.

Нерождённость – навсегда потерянный каждым человеком рай.

Эта простая истина открывается тем яснее, чем больше в нашей жизни накапливается событий, одновременно непоправимых и противных нашей воле – событий по-настоящему трагических.

Следует отметить, что личность, осознавшая свою тоску по нерождённости, не может утолить её ни собственным самоубийством, ни смертью как таковой.

Умирание есть акт перехода из Бытия в Небытие, из одного состояния в другое. Нерождённость же, очевидно, лишена одновременно и Бытия, и Небытия; оба эти состояния входят в наш непосредственный «обиход» исключительно благодаря акту нашего рождения.

Нерождённость же абсолютно свободна и от переходных состояний, и от самого процесса перехода, устрашающего многих из нас.

Если Небытие для человека есть исчезновение игрока и игры вместе с её правилами, то нерождённость – вечное отсутствие и игры, и правил, и игрока.Вечное Ничто, тоска по которому неутолима.


Наши глаза распахнулись так широко, что стало вполне очевидно: ограниченные люди видят в зачатии и рождении лишь благо или его перевес и внутренне дистанцируются любой ценой от осознания того, что социальное бытие в их стране ставит перед собой задачу сформировать по шаблону, обратить себе на службу или истощить, уничтожить порождённое незадачливыми родителями существо.

И, конечно, никто не вспоминает об объективной и вечной «табели разочарований», жертвой которой их ребёнок станет только благодаря его рождению, где бы он ни появился на свет Божий.

Люди обманывают себя, эгоистически решая посредством акта рождения создать для себя смысл своей жизни — дитя, слепо доверяя авторитету традиции, поддаваясь социальному давлению, свыкшись с жизнью чужим умом, не желая проанализировать: что есть само по себе рождение?

Истинное желание никогда не рождаться не тождественно желанию умереть уже лишь потому, что ни насыщенной и приятной жизнью, ни лёгкой и своевременной смертью не удовлетворяется.

Вместе с тем, признание собственного желания никогда не рождаться необязательно есть перманентный акт прижизненного отрицания Бытия, неразрешимый экзистенциальный кризис длиною в жизнь


Бытие оглашает нам, родившимся, своё правило:

Все страдающие и нуждающиеся без исключения страдают и нуждаются уже только потому, что однажды оказались рождены в этот мир, рождены бесповоротно, без права вето.

Кровь и слёзы бездомных, осиротевших, больных с рождения и заболевших, голодающих, подвергшихся насилию, глубоко несчастных в любви и дружбе, пытающихся покончить с собой, сданных в интернат или детский дом, отправленных на войну и искренне разочаровавшихся в жизни — омывают, в первую очередь, родителей этих пострадавших, из чьих чересел они вышли на свет.

Во вторую очередь — конкретное Бытие в мире, в стране, в доме — экономическую и социальную обстановку, условия жизни.

Сколько бы надежд на обратное у родителя ни было — их самый счастливый ребёнок, в конечном итоге, всегда умирает, простому потому, что однажды родился.

Масштабы зла для родившегося обязаны сокращать его породившие, хотя бы из чувства собственной вины перед ребёнком. Вины за грех принудительного рождения.

Стоит ли благодарить породивших нас за длящееся состояние, всегда содержащее в себе боль, нужду, страдания, неопределённость, феноменальное одиночество и агонию смерти?

Благодарить за оба глаза, в которых отразится их же родительская смерть?

Благодарить за несовершенное тело, что мы вынуждены поддерживать, питать и защищать под страхом боли, увечий, болезней и гибели?

Благодарить за разум, изначально не содержащий ответов на испокон веков открытые вопросы «Как нам жить», «Как выносить себя», посредством которого придётся всю жизнь бороться или примиряться с окружающими и наполняющими его искажениями и иллюзиями?

Благодарить за фактичность, которую мы, родившиеся, не утверждали для самих себя?

Благодарить за непрошенный подарок, благодаря которому и сойдём в могилу?


Можно сохранить чужую нерождённость, нерождённость своих детей, отбросив прочь собственный эгоизм и традиции, ограничивающие выборку смысла для женщины так называемым счастьем материнства.

«Счастье материнства!» — в обратном случае оказывая на женщину протестное давление, видя теперь в ней лишь несчастный пустоцвет; «счастье материнства», которое, в свою очередь, не отлично от «несчастья для ребёнка», тем более явного, чем очевиднее условия социального неблагополучия.

Доступность и простоту человеческого зачатия следует переосмыслить как преступные: на сложнейшее предприятие по воспитанию, поддержке и интеграции родившегося в мир смертного неспособна подавляющая часть состоявшихся родителей. Но о том она и не задумывается.

Очевидно, в понимании данной преступности как таковой сокрыты причины, делающие человека человеком: он перестаёт себя идентифицировать в качестве плодящейся повсюду живой материи с её животной инстинктивностью, осознавая: простой, естественный взгляд на рождение служит роду людскому дурную службу — и породившему, и рождённому.

Если же рождение уже состоялось, первоочерёдная задача родителей — крепко-накрепко оградить своего ребёнка от астрономического количества бессмысленных несчастий и страданий, которые с последним могут произойти.

В частности, родителям надлежит следить за собственным физическим и психическим здоровьем, общим благополучием, поскольку болезнь родителя или его смерть есть одни из наиболее травматичных событий в жизни маленького человека.

Материнского инстинкта не существовало бы, не будь Бытию прекрасно известно о том, что оно само по себе для родившегося человека представляет настоящую опасность.

Опасность, полосу препятствий, конгломерат испытаний; марафон, дистанция которого неизвестна, но всегда известен пункт назначения — Небытие.

Рождение — это смертельный диагноз навсегда.

Больному нужны гарантии, чтобы не задумываться о том, что он неизлечимо болен.

Гарантии, которые подлинно не может дать решительно никто на свете.

Ах, если бы ты знал, возлюбленный, какая радость, какая сладость ожидает праведного на Небе, то ты решился бы во временной жизни переносить скорби с благодарением. Если бы сама эта келия была полна червей и они бы всю нашу жизнь ели нашу плоть, то и тогда надо бы терпеть со всяким благодарением, чтобы только не лишиться той небесной радости…

Нет хуже греха, и ничего нет ужаснее и пагубнее духа уныния.

Если бы человек знал, что Господь приготовил ему в Царствии Небесном, он готов был бы всю жизнь просидеть в яме с червями.

От радости человек может что угодно совершить, от внутренней натуги — ничего.

Бог -- это падение под прямым углом на наши страхи; спасение, низвергающееся, подобно грому, посреди наших поисков, которых не в состоянии обмануть никакое упование; решительная отмена нашей безутешной и не желающей утешиться гордости; уход индивидуума на запасной путь; сон души за отсутствием беспокойства...

Есть ли на свете более радикальное самоотречение, чем вера? Я согласен, что без нее мы оказываемся в бесконечном лабиринте тупиков. И все же, не переставая понимать, что пустота может привести только к пустоте и что вселенная является всего лишь побочным продуктом нашей печали, зачем отказываться от удовольствия споткнуться и разбить себе голову о землю и небо?

Решения, предлагаемые нам нашей унаследованной от предков трусостью, оказываются наихудшим отступничеством от нашего долга соблюдать интеллектуальные приличия. Обманывать себя, жить иллюзиями и умереть заблуждаясь -- вот чем занимаются люди. Но существует и некое достоинство, не дающее нам исчезнуть в Боге и преображающее все мгновения в молитвы, коих мы никогда не сотворим.

Христиане во все века шли с молитвой на пытки и на казнь, как сам Христос.

Ах, если бы ты знал, возлюбленный, какая радость, какая сладость ожидает праведного на Небе, то ты решился бы во временной жизни переносить скорби с благодарением. Если бы сама эта келия была полна червей и они бы всю нашу жизнь ели нашу плоть, то и тогда надо бы терпеть со всяким благодарением, чтобы только не лишиться той небесной радости…

Если бы человек знал, что Господь приготовил ему в Царствии Небесном, он готов был бы всю жизнь просидеть в яме с червями.

И не все люди мучаются живя, знаешь ли