Юмор

нажмите, чтобы увидеть

Перфекцехуист - человек, который хотел бы сделать идеально, но сойдет и так.

нажмите, чтобы увидеть

Чтобы лежать потом в гробу немым укором и с тихим торжеством слушать, как тебя оплакивают и говорят: «Боже, какая молодая, какая красавица! Ей бы жить да жить…» И чтобы непременно ты у изголовья сидел: со слезами отчаянья на глазах бормотал в пустоту бледными губами: «Прости! И как я мог тебя такую потерять?»
Самый лучший способ – наглотаться таблеток. И не больно, и телу никакого вреда. А перед тем, как наглотаться, нужно привести себя в порядок. Недопустимо будет предстать перед скорбящими с зарёванной физиономией, с красным и распухшим носом. И я пошла в ванную умываться холодной водой и делать питательную маску для лица. Затем потратила сорок минут на макияж и двадцать – на завивку волос горячими щипцами.
После этого решила украсить себя до конца. Причём, безупречности хотелось во всём: пришлось надеть новое нижнее бельё и чулки с кружевами, которые берегла для особого случая. А чем сегодня не особый случай? - Не каждый же день тебе приходится кончать жизнь самоубийством! Осталось выбрать платье. К этому я подошла с особой тщательностью: перемеряла всё, что было в гардеробе, и остановилась на синем трикотажном. Задумалась: немного вычурно и на спине слишком глубокий вырез, но зато как сидит! Нет, всё таки надену его: чтобы ты ещё сильнее убивался, глядя на мою мёртвую красоту.
Напяливаю платье, туфли на шпильках и при полном параде отправляюсь в ванную, к шкафчику с таблетками. Открываю маленькую заветную дверцу и выгребаю с полок всё содержимое.
Да, небогато! В арсенале зелёнка, почти целая упаковка фестала, валидол, две таблетки анальгина и раскрытая, но не начатая пачка каких-то там таблеток от чего-то (уже и забыла от чего)… Ага, ещё и просроченная! Пожалуй, это подойдёт. Для верности употреблю все запасы, включая анальгин – чтобы не было больно умирать. Может стоить хлебнуть зелёнки? Нет, пожалуй, это будет слишком.
Надо признаться, я совершенно не терплю физической боли. Для меня порезать палец – вселенская трагедия. Как бы сделать предстоящий печальный процесс безболезненным и более-менее приятным? Я напрягла мозги и вдруг вспомнила сцену из одного сериала, где женщина, решившая распроститься с жизнью таким же способом, как и я, горстями отправляла себе в рот таблетки и запивала их тёплым молоком. Затем просто закрывала глаза и улетала в «нирвану». Так вот в чём секрет!
Захватив таблетки, я прямиком из ванной выруливаю на кухню. Заглядываю в холодильник… И с досадой обнаруживаю, что молока нет. Да и откуда ему взяться, если я сегодня вечером истратила последний стакан на этот чёртов пирог! Шарю по полкам глазами в надежде найти хоть что-то кисломолочное и натыкаюсь на бутылочку клубничного йогурта «Данон Активиа». Что ж, спасибо и на этом. Устрою себе «клубничную нирвану».
Осталось дело за последним: лечь на "смертное ложе" в эффектной позе, наесться таблеток и… Прощай моя никчёмная жизнь! Эх, жаль, нет в доме широкой кровати да с шёлковыми простынями, а как бы прекрасно смотрелось моё синее платье, например, на чёрном шёлке! Я с тоской оглядела старый продавленный диван с выцветшим пледом. Хоть вешайся, а другой альтернативы нет. Ладно, это не так уж важно. Главное действующее лицо в этой трагикомедии – я. Буду делать акцент на своей неотразимости.
Так и поступила. Долго возилась на диване, укладывая себя так, чтобы ни платье, ни причёска не помялись, и, в конце концов, устроилась. Поза, может быть, оказалась не самой эффектной, но по-другому не получилось. Опыта в подобных делах у меня немного, а если честно, вообще нет, - ведь никогда в жизни я не задумывалась, как красиво лежать на диване.
Итак. Наступил самый ответственный момент. От волнения мои руки трясутся, как у последнего алкаша, но я, стараясь не думать о последствиях, нервно потрошу упаковки с таблетками и запихиваю их в рот. Горстями! И запиваю клубничным «Даноном». Горсть фестала – глоток йогурта, горсть просроченных неизвестных мне таблеток – снова глоток клубничной смеси…Что там ещё осталось? Ах да! Две таблетки анальгина. Съедаю их и с удовольствием допиваю «Данон». И с чувством исполненного долга откидываюсь на диване, тщательно расправив складки платья.
Лежу - умираю. Странно, но ощущений никаких. Разве что тянет низ живота и клонит в сон. Через минут пять вдруг осеняет: а если за эти дни меня никто не обнаружит? Позвонят по телефону либо в дверь – я, естественно, не отвечу. Люди подумают, что я куда-то уехала, и успокоятся на несколько дней. А, затем, когда спохватятся и взломают дверь, что они увидят? Боже, как же испортится моё бедное тело за эти дни! Значит, все мои старания пойдут насмарку? - И тщательно наложенный макияж, и французские духи, которыми я обильно надушила шею и запястья рук? Ну уж дудки!
Но что делать? Лежу и лихорадочно перебираю в голове варианты выхода из возможной нелицеприятной ситуации. И вдруг почти с радостью вспоминаю про назойливого соседа из тринадцатой квартиры. На него вся надежда. Есть большая вероятность, что сосед заглянет ко мне уже сегодня, или, по крайней мере, завтра. Нужно только сделать так, чтобы он ПОПАЛ в мою квартиру. А для этого достаточно оставить дверь приоткрытой… Ой, а если в дом проникнут воры и ограбят меня? Вынесут ценности, дорогую аппаратуру? Особенно жаль будет синюю китайскую вазу и новую микроволновку. Хотя, почему БУДЕТ? Дальше уже ничего не может быть.
Я нехотя встаю с дивана и ползу в коридор открывать входную дверь. По дороге чувствую, как меня охватывает слабость, и начинает крутить кишки. Вот оно – началось!
Отпираю дверь, оставляю её чуть приоткрытой и с облегчением возвращаюсь на диван. Кажется, теперь всё предусмотрела. Можно помирать с чистой совестью. Через минут двадцать чувствую, как проваливаюсь в дрёму, и сквозь неё успеваю подумать, что низ живота болит всё сильнее, но умирать, в принципе, не так уж страшно…
- Галина Николаевна… Галя…
Меня будит толчок в плечо, который странно отдаётся болью в животе. Я открываю глаза и вижу перед собой напуганное лицо соседа из тринадцатой квартиры. Значит, всё идёт по сценарию. Но почему я его ВИЖУ? Разве я ещё не умерла?
- Галина Николаевна, - сосед непозволительно низко склоняется над моим озадаченным лицом, - у Вас всё в порядке? Ваша входная дверь открыта, а Вы тут на диване спите… Честно, я испугался.
В его потемневших серых глазах я и вправду читаю страх.
- Не беспокойтесь, Серёжа, - мямлю я ватным языком, - всё хорошо.
- А почему тогда дверь открыта? – Не унимается сосед, - и Вы спать легли при полном параде? Да и… Вид у Вас такой, будто президента в гости ждёте…
Ага, значит заметил, что я хорошо выгляжу! Не зря старалась. Жаль только, пришёл рановато – не успела я ещё отчалить в мир иной.
- Не обращайте внимания, - вяло махаю я рукой, - соль, спички – на кухне. Берите, что Вам надо, и ступайте с Богом.
- Но мне ничего не надо, - пожимает плечами сосед. – Я просто из магазина возвращался, проходил мимо Вашей квартиры и увидел, что у Вас дверь открыта. Заглянул внутрь, позвал Вас, а Вы не откликаетесь. Подумал: вдруг что-то неладное? Зашёл в комнату и вижу: Вы лежите на диване и спите – прямо в праздничном платье и туфлях. Тогда я ещё сильнее испугался: может Вам плохо стало… Галина Николаевна, скажите честно, Вам плохо?
"Да, мне плохо! Пожалейте меня! У меня очень болит живот!" – Кричит всё моё нутро.
Но я отвечаю, чуть морщась от боли:
- Всё хорошо, Серёжа. Идите к себе.
- Ну ладно, - немного обижается сосед, - если хотите, я уйду.
Он разворачивается и, опустив плечи, плетётся в темноту коридора.
- И оставьте дверь открытой. – Говорю я вслед его ссутулившейся спине.
- Зачем? – Искренне удивляется сосед.
- Чтоб сквозняк был. – Объясняю я. – Квартиру хочу проветрить.
- Ясно, - кивает сосед и почти исчезает во тьме, но его вдруг останавливает моё громкое «Ой!»
- Что случилось? – С обеспокоенным видом он кидается обратно к дивану.
- Ничего, ничего, - вскакиваю я, сцепив зубы, - просто живот прихватило… Оёёёёй…
С этими словами я срываюсь с дивана и, скорчившись, держась руками за живот, принимаюсь наматывать круги вокруг обеденного стола. Боль адская! Кишки скрутило в бараний рог, да так, что дух не дышит.
- Да что же с Вами такое? – Сосед пугается не на шутку. – Вы что-то не то съели?
- Нич..чего осссо…бенного…- От боли мои зубы выстукивают дробь, - йййооо…гурт Данн… Оеё-й!
- Может, он был просроченный?
- Можж…, - соглашаюсь я, не в силах отвечать, -извините, Серё…жа, но мне надо в ту…
Забыв про все правила приличия, я отталкиваю соседа и, охая, пулей несусь в туалет. И уже там начинаю понимать: смерть – не самое плохое, что могло со мной случиться. Гораздо хуже то, что происходит со мной сейчас. Со стонами я усаживаюсь на унитаз... И не слезаю с него добрых полчаса. Затем меня просто выворачивает наизнанку. Мой организм, над которым я издевалась час назад, травя коктейлем из йогурта и просроченных таблеток, мстит мне с удвоенной силой. Меня трясёт, как в лихорадке. Господи, неужели я кончу вот так, изойдя банальным поносом? От обиды на глаза наворачиваются слёзы. Как несправедлива ко мне судьба!
В этот горький момент слышу робкий стук в дверь:
- Галина Николаевна, Вы живы?
Нет, это выше моих сил! Неужели сосед всё это время торчал под дверью туалета?
- Немедленно уйдите! – Почти рыдая, выкрикиваю я.
- Может, скорую вызвать? – Не унимается сосед.
- Никаких скорых, уходите!
- Нет, я Вас не брошу, - упрямится сосед, - приводите себя в порядок, а я пока заварю Вам крепкого чаю с сахаром. Вам сразу станет лучше.
Слышу что-то там про чай, а сама думаю: «Чай не поможет. Лучше сдохнуть!»
…Ещё минут через пятнадцать я, вконец обессиленная, выползаю из туалета. Истощена до такой степени, что даже яркая помада не может скрыть обескровленных губ. Ноги подкашиваются, и я то и дело спотыкаюсь десятисантиметровыми шпильками о ковёр. Сажусь на диван и только сейчас замечаю соседа, застывшего в дверях с бокалом в руках.
- Ах, это Вы… Не ушли, значит…
- Не ушёл, - согласно кивает сосед. – Вот чай. Пейте.
Он подходит ко мне и протягивает бокал. Я послушно беру его в руки и пью горячий крепкий и очень сладкий чай. Благодатное тепло разливается по моему опустошённому организму, и мне, и вправду, становится легче.
- Спасибо, Серёжа, - слабо киваю я. – Вы так заботливы.
Меня вдруг до слёз трогает эта маленькая, нежная забота чужого мне человека. Сосед слегка краснеет, опускает глаза в пол.
-Пустяки, - говорит он, - главное, что Вам стало лучше.
Я соглашаюсь с ним: мне на самом деле лучше, только очень стыдно. Так стыдно, что я не знаю, куда девать свои глаза и руки. Глаза внимательно разглядывают узор на ковре, а руки теребят тонкий трикотаж платья.
- Мне так неловко, Серёжа, - наконец произношу я, - йогурт, наверное, и на самом деле был несвежим, и…
- Бросьте, - улыбается сосед, - с кем не бывает. Просто организм дал сбой. Вам сейчас лучше пить больше жидкости. А ещё лучше – лечь и поспать. Если хотите, я подежурю около Вас.
- Нет, не стоит, - смущаюсь я. – Это уже лишнее. Я и так предстала перед Вами не в лучшем виде.
Он мотает головой.
- Неправда. Вы всегда красивая. А сегодня просто необыкновенная!
- Да уж, - грустно усмехаюсь я в ответ, - необыкновенного во мне сегодня – хоть отбавляй.
- Всё таки я побуду с Вами ещё немного. Мне страшновато оставлять Вас одну. Принести Вам ещё чаю? Или, может быть, одеяло и подушку?
Я слабо протестую, хотя мне всё больше нравится, что обо мне так пекутся.
- Не волнуйтесь, Серёжа, я вполне в порядке.
Сосед мнётся: видно, что ему не хочется покидать меня, но он делает усилие над собой и произносит:
- Ладно, не стану Вам мешать, отдыхайте. Выпейте на ночь таблетку от живота, и ложитесь спать. Если что-то понадобится – звоните, не стесняйтесь. А завтра я Вас обязательно навещу. У Вас есть таблетки?
- Нет! - При слове "таблетки" меня снова начинает трясти, - никаких таблеток не нужно. Лучше я просто посплю.
Сосед разводит руками, затем ласково прощается со мной:
- Спокойной ночи, Галина Николаев… До завтра, Галя. Если что,позвоните, - я всё равно ложусь поздно, так что...
Я киваю головой в ответ. Затем набираюсь смелости и смотрю ему в лицо. Он широко улыбается – впервые без заискивания. Простая и искренняя улыбка делает его лицо открытым, даже красивым. И я впервые за два года знакомства с ним обнаруживаю, что мой сосед – молодой и привлекательный мужчина. И что самое главное – ОДИНОКИЙ!
Это открытие придаёт мне сил. И я, как ни странно, успокаиваюсь и отвечаю:
- До завтра, Серёжа. И Вам добрых снов!
Он уходит, а я остаюсь сидеть на своём продавленном диване и тупо смотреть на ковёр. И мне всё становится лень. Лень смывать поплывшую с лица краску, лень снимать с себя платье и дорогие чулки. Я сбрасываю с ног туфли и, свернувшись калачиком, тихо засыпаю на своём несостоявшемся смертном ложе.
……………………………
Это было в четверг. А в пятницу я проснулась и почувствовала в себе необыкновенную лёгкость. Как будто я сбросила килограммов двадцать, а вместе с ними и ещё что-то очень тяжёлое, что надоело в себе таскать. Будто организм был до отказа зашлакован тобой, и вдруг естественным образом очистился, освободился от твоего безразличия и вранья. Днём позвонил ты и как всегда долго и складно сочинял, что не сможешь прийти, но я впервые не дослушала тебя и положила трубку.
Вечером, как и обещал, меня пришёл навестить сосед из тринадцатой квартиры, и я впервые не могла дождаться, когда он позвонит в дверь. Я даже несколько раз смотрела в дверной глазок: не он ли маячит на лестничной площадке? А когда сосед появился, не смогла скрыть бурной радости, чем удивила и его, и себя. Я болтала с ним о том, что нам повезло оказаться соседями, поила его чаем и не хотела отпускать домой. Всё это было очень странно, ведь я никогда раньше себя с ним так не вела.
Но с другой стороны, мне было позволительно так себя вести – ведь мой организм дал сбой, и теперь работал по новым, незнакомым ещё мне правилам.