|
Гипомания
Как видно, эскалация маниакального состояния не ведёт ни к чему хорошему, однако опасным является не только оно, но и слабее выраженная, так называемая гипомания. Для гипомании характерно лёгкое постоянно приподнятое настроение (гипертимия), иногда сопровождающееся раздражительностью, а также чувство благополучия, физической и умственной продуктивности, повышенная энергичность и активность, высокая стеничность. От мании она отличается отсутствием психотических симптомов и тем, что в меньшей степени нарушает (иногда даже повышает) работоспособность и социальную адаптацию. Кроме того, гипомания является контролируемым состоянием, в котором человек способен осознавать отклонение своего восприятия от нормы и компенсировать его искусственно, сохраняя внешнюю адекватность. Также следует отметить, что в отличие от нормального состояния психики, в котором настроение, физическая, социальная и умственная активность определяются внешними факторами и осциллируют вокруг некоего среднего значения, при гипомании эти колебания демпфируются, либо происходят в более высоком по отношению к норме регистре (т.е. настроение меняется от хорошего и до очень хорошего). Что это значит на практике? Человек, находящийся в гипоманиакальном состоянии, менее подвержен негативным эмоциям и переживаниям, не волнуется по пустякам, в меньшей степени испытывает тревогу, лучше функционирует в стрессовых ситуациях, выдерживает большие физические и умственные нагрузки, меньше ленится и скучает. Звучит почти как идеал эмоционального состояния, не так ли? На первый взгляд так. Впрочем, как и на второй. А вот дальше начинаются проблемы.
Долговременное пребывание в состоянии гипомании приводит к постепенной трансформации психики. В первую очередь огрублению эмоционального восприятия. Несколько утрируя, можно говорить об исчезновении неприятных эмоций, в первую очередь депрессивного спектра (грусти, тоски, подавленности), однако, со временем и в меньшей степени, но всё же, они тянут за собой и смежные переживания: сочувствие, стыд, тревогу, неприязнь и т.д.
Вторым этапом изменений является потеря способности сопереживать, а в дальнейшем и понимать чужие эмоции отрицательной валентности. Субъект перестаёт воспринимать их как что-то имеющее значение и требующее учёта при взаимодействии с другими людьми. Он перестаёт инстинктивно ощущать, что может ранить другого человека, обидеть его или оскорбить, что другие могут быть не в настроении, огорчены, озлобленны и т.д. Эти чувства вызывает у него лишь одну ответную реакцию — раздражение.
При этом, на данном этапе, он всё ещё может вести себя адекватно, делая по памяти о правильных моделях поведения поправки к нынешнему. Но его собственные реакции всё более и более отдаляются от нормы. Чувства исчезают, остаётся лишь память о них, физиологическое подкрепление и интеллект. Если что-то раньше вызывало радость, то это что-то должно быть верным. Если грусть – неверным. В такой ситуации можно искусственно инициировать закрепление тех или иных поведенческих стереотипов (что хорошо), но человек и сам начинает неосознанно думать больше о приятых воспоминаниях и не думать о неприятных (что естественно). Активируются одни энграммы памяти, деактивируются другие. Этот процесс называется селективной памятью. Он забывает. С какого-то момента он больше не помнит мотивов, толкавших его к тем или иным поступкам, только сами поступки, которые требуется совершать. Он действует на автомате, причём такая ситуация его совсем не смущает. По правде говоря, его теперь мало что может смутить. В его мире остаются лишь цели и средства, а всё, что между ними, начинает иметь чисто абстрактный характер и может не учитываться. По идее это должно приводить к росту эффективности функционирования личности, не так ли? Не совсем.
На третьем этапе трансформации человек не просто перестают чувствовать, но начинает забывать сущность тех эмоций, которые когда-то испытывал. Краеугольным камнем его восприятия становится пара радость-раздражение. Как единственная астеническая эмоция к ним добавляется усталость, переходящая в крайней форме в ступор. Ещё любопытство из приятных, и отвращение и страх из неприятных, но первое в существенно меньшей степени, чем в норме, а второе скорее в форме реактивности, т.е. способности реагировать на изменение ситуации, без способности в прямом смысле слова бояться. Все отрицательные ощущения депрессивного спектра заменяет новое, сложно формализуемое чувство пустоты и утраты, когда человек понимает, что должен что-то испытывать, но не понимает что, и тяжело это переживает. Звучит уже не столь радужно, как вначале? Оставайтесь с нами, дальше будет интересней. Но сначала необходимо сделать небольшое отступление.
Как работают эмоции? Человек совершает поступки под действием безусловных рефлексов и памяти. Если в младенчестве поведение в большей степени определяется рефлексами, то по мере накопления опыта возникают основанные на памяти модели поведения, подчиненные максимизации ожидаемого положительного и минимизации отрицательного изменения эмоционального фона. Т.е. каждый раз, когда происходит изменение настроения, память запоминает ситуацию, в которой мы находимся, из каких элементов она складывается, какие действия мы совершаем, и какому изменению эмоций это соответствует. Когда мы сталкиваемся с чем-то знакомым, именно память начинает толкать нас на поступки, которые она запомнила, если этим воспоминаниям соответствовало положительное изменение эмоций, и тормозить действия, которым соответствовало изменение отрицательное. Поступок, который мы в итоге совершим, мы совершим по памяти, совершим подсознательно. Осознаем же мы сопутствующую эмоцию и само совершенное действие. Эмоции не толкают нас к определенному поведению, а дают оценку текущей ситуации, которая необходима для формирования новых воспоминаний. То, что поступки человека совершаются после появления соответствующих эмоций не должно вводить в заблуждение: после того не значит вследствие.
Это всё замечательно, но so what? А то, что чем дольше длится гипоманиакальное состояние, тем менее устойчивой становится система. Снова утрируя, человек перестаёт накапливать опыт. Аналогия. Если вы вдруг прекратите испытывать физическую боль — это не значит, что вы тут же побежите на кухню и начнёте тыкать себя ножиком, умиляясь тому, как что-то красное вытекает из руки, нет. Возможно, вы даже станете вести себя аккуратней, а временами пользоваться своей особенностью, показывая лучшие по сравнению с нормой результаты там, где боль необходимо превозмогать. Но вы будете сталкиваться и с ситуациями выбора, в которых боль раньше выступала важным для анализа фактором. Например, поскользнувшись и упав, можно, визуально оценив, что кости из ноги вроде не торчат, и ходить вы можете, плюнуть на травмпункт, и отправиться дальше по делам. А осознать свою ошибку, лишь когда нога распухнет раза в три. Так и с психикой. Отрицательные эмоции необходимы для обучения ровно в той же степени, что и положительные.
Чем опасна депрессия? Человек мучается и не хочет жить. Обычно он делает это лёжа в кровати и плача в подушку. Чем опасна ажиатированная депрессия? Человек мучается и не хочет жить, но ему совсем не лень смастачить петельку, благо всё равно на месте не сидится. Чем опасно рассматриваемое выше состояние? Человек не мучается, по крайней мере, не в привычном смысле слова, и в жизни испытывает преимущественно радость, но ему не с чем эту радость сопоставить, и чем дальше, тем сильнее она обесценивается. Для него больше нет негативных стимулов, а позитивные с каждым днём значат всё меньше. Человека в депрессии можно убедить, что в жизни есть счастье, а хуже, чем сейчас, уже не будет. Человека в описываемом состоянии убеждать не в чем, он уже там и знает, что быть не может лучше, а вот хуже — сколько угодно. Но штука ещё и в том, что это хуже для него всё больше и больше уходит в область метафизики. Те вещи, которые раньше вызывали у него грусть, отвращение или страх теперь рождают только равнодушие (а иногда и любопытство) — он просто не помнит, что такое грусть, отвращение и страх. Смерть близких. И? Убийство. Почему бы и нет? Самоубийство? На вечер ничего не планировал, так что докурю — приступим. Похожие отклонения в психике свойственны социопатам, почитайте про известного маньяка Теда Банди, у него каждая фраза проникнута таким безразличным недоумением: "Я убил всего 37 человек, какая разница, их ведь ещё много?"
Изнутри это воспринимается как гремучая смесь из горького понимания собственной ущербности в сочетании со сладостным ощущением превосходства над окружающими (быть может, мнимого). Неплохо описывается она фразой: “если бы нормальному человеку, да мои способности…” Но, как известно, так не бывает: за всё приходится платить. Причём, нельзя сказать, что состояние затяжной гипомании — совсем уж лохотрон, нет. Есть уже описанные плюсы (преимущественно хорошее настроение, высокая стеничность, уровень социализации, и т.п.), есть и новые, например, возросшая лабильность психики (правда, наряду с отрицательным фактором лабильности эмоциональной), позволяющая легко перестраивать привычные поведенческие шаблоны просто потому, что обычно испытываемые при ломке стереотипов отрицательные эмоции больше не являются проблемой.
Более того, стереотипы теперь отражены лишь в памяти, а бал правит подкрепление в краткосрочной перспективе и логика в среднесрочной. Иллюстрация. Передо мной шоколадка – омномном — нет шоколадки, но нет и угрызений совести за обжорство. Передо мной нет шоколадки, но я и не хочу шоколадку, мне хорошо и без неё, а как может быть плохо, я не помню. Мне не нравилась рыба, я больше не испытываю негативных эмоций от употребления рыбы, я читал, что рыба полезна, следовательно я теперь ем рыбу. Я испытывал подсознательный, вбитый воспитанием страх перед приёмом наркотиков, теперь наркотики — это любопытно, имеет смысл начать их употреблять; в разумных пределах, конечно, с учётом сопутствующих факторов риска. Ну и так далее.
Выше была дана тактическая оценка (гипо)маниакального состояния, но важнее обратить внимание на стратегическую. Долгосрочная мотивация. Если в кратко- и среднесрочной перспективе подкрепления и логики достаточно для мотивировки действий, то в дальней уже нет. Подкрепление исчезает (оно завязано на чистую физиологию, а она, увы, вращается с планированием в разных сферах), а логика не справляется с просчётом картины будущего. Человек при попытке осознания смысла дальнейших действий может опираться только на свои воспоминания, а, заглядывая вперёд, тут же погружается в мысленный фрактал бесконечного количества возможных вариантов поведения, каждого со своими плюсами и минусами. Процесс можно контролировать, обрубая ветви рассуждений вручную (интеллект продолжает работать как часы), но это не приводит хоть к сколь-нибудь положительному результату. Субъект не просто теряет смысл жизни, он перестаёт понимать постановку вопроса. Для него больше не играет роли, куда он идёт и идёт ли, вся мотивация становится внешней, туда же, вовне, переезжает и локус контроля, у него исчезают собственные потребности и желания, касающиеся будущего. Семья, карьера, известность, счастье — теперь лишь слова, абстрактные концепции, не вызывающие никакого эмоционального отклика, их место занимает пустота. Эмоции следуют за подкреплением, подкрепление отмечает правильные действия, а действия управляются инстинктами и логикой, которая оперирует лишь памятью о прошлых эмоциях. Круг замыкается, и смыслу жизни с рассуждениями о будущем в нём просто некуда приткнуться.
Последний раз редактировалось Тамагавка 28 июн 2018, 10:49, всего редактировалось 1 раз.
|
Вход
Регистрация
Правила форума
Поиск
Я говорю об эмоциях из личного опыта применения ципралекса, чувствовала тело, не чувствовала души. Более тяжелые АДы лучше, людиомил хорошо снимал депрессию, но его нельзя, т.к. инверсия фазы. А какой АД Ваша мама употребляет?
здорово. Когда-то я тоже принимала прозак и смеялась поневоле.. А вот от ципралекса превратилась в Снежную Королеву.
Наверно, понаблюдаю еще...
Получила видео-ответ, там не только про подростков... 
