Я тоже считаю, что прям реально больна... Т.к. у меня еще с самого детства сильно повышенная тревожность и много чего еще наслоилось... А Рома в vk вон что постит...
Роман Беккер Теория «дорогостоящей» сигнализации искренней нужды во внешней помощи
Одной из причин того, что депрессию принято считать патологическим состоянием, является то, что её ключевые симптомы, такие, как потеря интереса почти ко всем видам активности и занятий, к работе, учёбе и даже к еде и сексу, исключительно «дорогостоящи» для страдающего от неё человека в терминах снижения его социальной и биологической приспособленности и в терминах финансово-экономических, социальных, моральных, юридических (утрата места работы, учёбы, развод с супругом и т. д., вплоть до полной утраты юридической и финансовой независимости в случае получения инвалидности по психическому заболеванию и/или признания недееспособным и помещения под опеку) потерь, которые он может понести в результате депрессии.
Однако биологи, психологи и экономисты полагают, что сигналы, имеющие очевидно высокую «внутреннюю цену» для подающего сигнал субъекта (неважно, человека, животного или фирмы, организации, компании, даже государства) — могут служить надёжными сигналами действительной нужды в помощи в ситуациях, когда у партнёров по социальному диалогу (других людей или животных, контрагентов фирмы, партнёров по межгосударственным переговорам и т. п.) имеются сомнения в том, нужно ли помогать данному субъекту, и/или имеются собственные интересы, не совпадающие с интересами субъекта, и в результате этого имеется конфликт интересов (между желанием помочь и собственными интересами, такими, как нежелание тратить время, силы, ресурсы или деньги или опасение, что эти ресурсы и деньги будут употреблены не по назначению).
Согласно этой теории, в случае серьёзного негативного жизненного события, типа такого, которые обычно связывают с развитием реактивной депрессии (например, развод, потеря работы, смерть близкого человека), при наличии у окружения пострадавшего «конфликта интересов» (например, конфликт «ресурсная жадность vs желание помочь») или при изначально плохих, испорченных, не доверительных отношениях пострадавшего с ними, это окружение может не поверить в простые и «дешёвые» («ничего не стоящие» для субъекта в терминах его потерь от такой сигнализации) методы сигнализации нужды во внешней помощи, такие, как слёзы и вообще нормальная реакция утраты и скорби, не переходящая в депрессию. И соответственно они могут не оказать ему помощи, в которой он нуждается, или оказать её в недостаточном объёме.
В таком случае пострадавшему ничего не остаётся, как увеличивать частоту и интенсивность сигнализации о нужде в помощи, одновременно увеличивая «цену» издаваемого им сигнала для себя в терминах своих собственных потерь от сигнализации, до тех пор, пока его окружение ему не поверит, видя его состояние, и пока та помощь, в которой он нуждается, не будет ему оказана в достаточном объёме. Безусловно, симптомы депрессии, такие, как утрата интереса практически ко всем видам активности, потеря работы, учёбы или как суицидальная активность (суицидальные или парасуицидальные попытки) и тем более успешный (завершённый) суицид, очень «дорогостоящи» для страдающего от депрессии субъекта, поскольку приносят ему ощутимые потери и значительное снижение социальной и биологической приспособленности.
Однако, как утверждает теория «дорогостоящей сигнализации» и «искренней нужды в помощи», истинная цена депрессии, а также приемлемость этой цены различна для людей, находящихся в разных жизненных ситуациях и в разных внутренних состояниях (уже в депрессии или ещё нет), в разной степени нуждающихся во внешней помощи и находящихся изначально в разных отношениях со своим микрооружением (доверительных или нет, конфликтных или нет) и имеющих в разной степени «жадное до ресурсов» или наоборот альтруистичное и готовое помочь микроокружение.
Согласно этой теории, для тех людей, которые вообще не нуждаются или не особенно сильно нуждаются во внешней помощи, которые могут в основном без неё обойтись, «справиться сами», или которые могут получить требуемую помощь и поддержку от окружения, не прибегая к методам «дорогостоящей сигнализации искренности», например, по причине изначально хороших, бесконфликтных и доверительных отношений с окружением, или по причине отсутствия у ближайшего окружения «ресурсной жадности» и значительного конфликта интересов — «цена» депрессии неприемлемо высока, поскольку развитие депрессии угрожает снижением их социальной и биологической приспособленности и угрожает непрерывности потока преимуществ, извлекаемых ими из их текущего уровня приспособленности, таких, как зарплата, доступ к благам и т. д. Поэтому у таких людей депрессия и не развивается.
С одной стороны, у таких людей «нет причин» для развития депрессии, а с другой стороны, они подсознательно «не могут себе позволить» страдать депрессией (не имея для этого времени и ресурсов, и/или не желая снижать собственную социальную и биологическую приспособленность, подвергать угрозе свой социальный и профессиональный статус, доступ к благам, непрерывность потока преимуществ от их текущего уровня приспособленности).
Однако для людей, действительно сильно нуждающихся во внешней помощи и/или не способных эту помощь получить без подсознательного использования методов «дорогостоящей сигнализации» (например, в силу испорченных, конфликтных, не доверительных отношений с окружением, или в силу «ресурсной жадности» окружения, наличия у окружения конфликта интересов между желанием помочь и «ресурсной жадностью») — цена депрессии в терминах снижения социальной и биологической приспособленности, в терминах потерь от развития депрессии, может оказаться более низкой и «подсознательно приемлемой», поскольку такой человек в любом случае уже имеет низкую социальную и биологическую приспособленность (например, уже испытывает финансовые трудности, уже потерял место работы или учёбы, друзей, семью, уже развёлся), и, таким образом, не особенно много теряет от развития депрессии, по сравнению как с вышеописанными «более успешными» людьми, так и с получаемыми от внешней помощи выгодами и преимуществами, в том случае, если окружение, увидев его состояние, поверит, что ему действительно плохо и ему действительно нужна помощь, и решит помочь и поможет.
Таким образом, согласно этой теории, только действительно сильно нуждающийся во внешней помощи, и не могущий получить её другим, менее «дорогостоящим» для него самого способом (не способный «достучаться до окружения», с которым конфликт интересов, или у которого нет веры в искреннюю нужду этого человека в помощи, или у которого выражена «ресурсная жадность») человек может «позволить себе» страдать депрессией, несмотря на её, казалось бы, высокую цену в терминах потерь и снижения приспособленности.
Согласно этой теории, депрессия выступает в качестве защитного механизма, позволяющего такому человеку привлечь внимание окружения, донести до окружения искреннюю, честную, отчаянную нужду в помощи и, некоторым образом, неявно призвать забыть все конфликты и распри с ним, оставить «ресурсную жадность» и всё-таки помочь.
Так, например, люди, страдающие от серьёзных «ударов судьбы» или утрат, таких, как потеря работы или учёбы, развод, смерть близкого человека, разрыв с любимым человеком, часто нуждаются в помощи и поддержке других. Данная теория позволяет предсказать, что те люди, которые имеют мало конфликтов с окружением (то есть имеют, в целом, изначально дружественное, понимающее и поддерживающее окружение — будь то друзья, семья, близкие или коллеги по работе или учёбе) и/или у которых окружение достаточно отзывчиво, не страдает от «ресурсной жадности» и охотно готово помочь при минимальной сигнализации нужды в том — как правило, не развивают выраженную реактивную депрессию, а развивают нормальную реакцию утраты и скорби (normal grief reaction), или, как максимум, развивают субклиническую депрессию (субдепрессию) или лёгкую депрессию. Эти состояния также по сути являются сигналами о том, что человек нуждается в помощи. И для данного окружения они оказываются достаточными сигналами, чтобы оказать требуемую помощь данному человеку.
С другой стороны, если такой человек, недавно испытавший серьёзный удар судьбы или серьёзную утрату, имеет мало друзей и социальной поддержки, имеет плохие, конфликтные или недостаточно доверительные отношения с окружением, или находится в неблагоприятном окружении, страдающем известной «душевной чёрствостью», недостаточной чуткостью и отзывчивостью или «ресурсной жадностью» — у него с достаточно большой вероятностью разовьётся выраженная депрессия, которая в этом случае служит сильным и дорогостоящим для самого человека (в терминах его финансовых и прочих потерь от депрессии и в терминах испытываемых им страданий, физических и душевных) сигналом об искренней, серьёзной, отчаянной нужде в помощи — сигналом, обращённым к скептически настроенному, конфликтному, недоверчивому, «чёрствому» или ресурсно жадному окружению, которое в противном случае могло бы не поверить в то, что человек действительно нуждается в помощи, и не оказать её.
|