Я прихожу к ней по нескольким причинам.
Во-первых, мне страшно оставаться дома одной.
Во-вторых, она первый психотерапевт, с которым я могу быть предельно честной.
В-третьих, она приятна мне как человек.
Я уже знаю, что она не вылечит мое тревожное расстройство, но мой новый психиатр в отпуске. И я хожу к ней, чтобы хоть немного разобраться в том, в чем еще можно разобраться. Она знает о моем писательском прошлом, а потому, строит беседу так, чтобы дать волю моему воображению. Два уютных кресла, пластиковая доска на ножках, разноцветные маркеры, ароматный травяной чай в красивых чашках, ее голос, который завораживает и глаза, в которых сквозит неподкупная искренность. Она действительно старается мне помочь. И я принимаю ее помощь.
«А сейчас я нарисую на доске круг», - сказала она.
И мне почему-то вспомнилась концовка моего любимого стихотворения И.Бродского.
Навсегда расстаемся с тобой дружок,
Нарисуй на бумаге простой кружок.
Это буду – я, ничего внутри.
Посмотри на него, а потом сотри.
И она нарисовала круг.
- Смотри, в центре ты, вернее, маленький ребенок, который живет внутри каждого из нас, а дальше как лучи расходится все, что тебя окружает: семья, муж, друзья, работа.
А теперь давай по пунктам.
- Какие у тебя отношения в семье?
- Хорошие. Мы любим и поддерживаем друг друга.
- Друзья?
- Аналогично.
- Муж?
- Любовь. Дружба. Понимание.
- Работа?
- Уважение, авторитет.
- Почему же ты так себя не любишь? Почему ты так отчаянно стремишься быть хорошей для всех? Почему не умеешь заботиться о себе и отстаивать свои интересы, хотя готова биться до смерти, отстаивая интересы других?
- Не знаю.
- Хорошо. Тогда закрой глаза и вспомни самый болезненный или жестокий эпизод из детства.
Я скривилась в недовольной гримасе, потому что не люблю все эти трюки с возвратом в детство. Но интереса ради закрыла глаза и решила попробовать. Мое живое воображение рисовало образы, но ни один из них не цеплял настолько, чтобы я могла назвать его самым болезненным или жестоким. В какой-то момент я поняла, что этот фокус со мной не сработает, решила открыть глаза и предложить обсудить какую-нибудь другую тему, например, мое тревожное расстройство, но вдруг в моих мыслях появилась маленькая девочка лет пяти в красном сарафане с цветочками, крепко схватила меня за руку и спросила: «За что они меня так не любят?». И что-то больно кольнуло в груди. Так больно и страшно, что я инстинктивно сжала кулаки, открыла глаза и выдохнула:
- Я вспомнила.
- Тогда рассказывай.
Я выросла в благополучной семье любящих родителей. В нашем доме никогда не было скандалов, меня никогда не ругали за плохие оценки в школе, да и вообще, крайне редко ругали. У меня всегда были красивые игрушки и одежда, книги, которые я читала взахлеб с тех пор как научилась читать в трехлетнем возрасте. Меня оберегали, холили и лелеяли. Но было одно но … Мы часто переезжали с места на место. И каждый раз, когда мама выводила меня первый раз во двор знакомиться с детьми, я ловила косые взгляды сверстников. Дети бывают очень жестоки. С опаской и неохотой принимают новеньких. Особенно, если эти новенькие отличаются от них цветом кожи, глаз и волос. Я и сама была такой. Позже. В начальных классах школы. Видимо, в отместку за пятилетнюю девочку в красном сарафане с цветочками.
- Что чувствует эта девочка?, - спросила она.
- Она чувствует, что ей надо заслужить любовь новых друзей.
- Каким образом?
- Подарить им что-то. Конфеты или игрушку. Что-то, что очень дорого ей. Отдать, чтобы они поняли, что она хорошая и приняли в компанию.
- И что она делает?
- Дарит свои игрушки.
Мы разговаривали полтора часа. Детство, юность, бальзаковский возраст. И какую бы ситуацию мы ни разбирали, я видела перед глазами эту девочку, которая решила, что все в этой жизни надо заслужить. Сначала это была приязнь друзей, потом авторитет одноклассников в школе, уважение и признание коллег, славу. Я без устали раздавала свои игрушки, срывала аплодисменты и овации, которые приятно тетешкали гордыню, и мне чертовски нравилось такое положение дел. Это был мой единственный способ коммуникации с миром – отдать все, чтобы заслужить право на любовь. При этом, я никогда не умела просить что-то для себя. Ведь «Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами все дадут.»
О, сколько жизней искалечила эта крылатая фраза. Но когда-то она была моей любимой, и я не просила, особенно у тех, кто был сильнее. Гордые женщины не просят. А гордыня моя росла пропорционально тому, как энергично и бездумно я отдавала миру весь свой ресурс. Безотказный человек, на которого всегда можно положиться. Человек, который не позволить себе ни слабость, ни слезы. Человек, который пожертвует своими интересами ради интересов других людей. Меж тем, чем больше ты отдаешь, тем больше от тебя требуют. И я бежала, ускоряя темп день ото дня. И отдавала, отдавала, отдавала. Маленькая девочка в красном сарафане с цветочками. Спустя пять лет гонки я стала уставать физически и морально. От бесконечной работы без выходных, которая из любимой превратилась в заурядную. От ощущения, что я жилетка, в которую плачутся все, потому что «кроме тебя никто не поможет, ты же самая сильная и мудрая». И я помогала, пропуская через себя чужую боль. О, если бы тогда на моем пути встретился грамотный психотерапевт, который объяснил бы мне, что можно помогать людям, не сгорая при этом. Что можно и нужно отказывать тем, кто садится тебе на шею. Что любовь не нужно заслуживать. Что гнев и недовольство нужно выплескивать. Что, только полюбив безусловной любовью ту маленькую девочку и отстаивая ее потребности и желания в первую очередь, я смогу жить в гармонии с собой и окружающим миром. Но, к сожалению, мы встретились гораздо позже. Когда я разбазарила себя без остатка и мироздание или провидение (тут уж кому что нравится) лишило меня здоровья. Сначала физического, и, как следствие, душевного.
В тот вечер мы рисовали круги и обещали маленькой девочке, что отныне и впредь я буду заботиться о ней как о самом дорогом сокровище. В первую очередь – о ней. Защищать ее, холить и лелеять. Мы открыли ящик Пандоры из которого вихрем вылетели все эмоции и неудовлетворенные потребности, которые я накопила за годы жизни. Мой перфекционизм, как следствие неуверенности в себе: «А вдруг им не понравятся мои игрушки? Значит надо отдать еще больше!». Мое гипертрофированное чувство ответственности: «Если я не выложусь по максимуму, они отвернутся от меня.» И впервые за много лет, а может даже всю свою жизнь, я радостно восклицала: «Я больше не должна ничего заслуживать! Я больше не буду никому ничего доказывать! Никогда! Ни за что!»
Я только учусь этому. Ставить на место тех, кто пытается сесть мне на шею. Отказывать. Просить о помощи. Выражать свои настоящие эмоции, а не те, которые нужны миру, который привык к моему образу «хорошей безотказной девочки». Учусь не думать о том, что я должна что-то заслужить, потому что в мире есть люди, которые любят меня просто за то, что я есть. И этого мне достаточно. Каждый раз, когда мне надо принять решение, я мысленно обращаюсь к девочке в красном сарафане с цветочками и спрашиваю: «Ты действительно хочешь это или снова пытаешься кому-то что-то доказать?». И она отвечает мне. Или отрицательно качает головой и показывает язык. Или улыбается и кивает в знак согласия. И я улыбаюсь в ответ, возвращаю ей все ее любимые игрушки и крепко обнимаю, приговаривая: «Я больше никогда не дам тебя в обиду! Все будет только так, как хочешь ты!».
Вспомните о маленьких девочках и мальчиках, которые живут внутри вас. Спросите у них, чего они на самом деле хотят. И подарите им игрушку. Самую красивую игрушку на свете.
Вход
Регистрация
Правила форума
Поиск
Спасибо тебе. С тобой так уютно и легче морально 
долго, месяца 3 , мне не до борща было. Потом потихооонечку... так что,
вот так бывает...
гипертрофированное чувство ответственности без права на ошибку, черт его дери!
Я уже жду не дождусь, когда выйду в ремиссию, чтобы в спокойном состоянии этот чертов комплекс отличницы и тотальный контроль искоренить. Ава из картин Mark Ryden. Люблю его картины. У него сайт есть, там много интересных.
Знаешь, до болезни я считала, что депра и остальные нарушения психики - это блажь и слабоволие. Болезнь изменила меня и научила уважать чужую боль. Печальный опыт все же опыт, встряхивает и заставляет пересмотреть свое место в мире. Многое передумала, что-то реально в себе заценила, на что-то закрыла глаза. Повытряхивала из складов своей памяти все ненужное. В общем, болезнь вызвала инвентаризацию ценностей. 
нажмите, чтобы увидеть